Политический консультант Виталий Шкляров поведал в открытом письме о психологическом давлении и нечеловеческих условиях содержания.
Новое Время получило данное письмо от адвоката Шклярова Антона Гашинского. Сам Шкляров переведен в СИЗО-1 в центре Минска, он лишён возможности переписки с внешним миром. Поэтому попросил адвоката сделать заявление от его имени.
«Как и всякий человек, посмевший критиковать авторитарные режимы, я понимал, что зарекаться от тюрьмы не стоит. Но когда меня арестовали, я все же не ожидал, что попаду в тоталитарный застенок. Надолго. Словно какая-то гнусная машина времени отправила меня в ГУЛАГ. Нет, меня пока не бьют. Но пытаются сломать. Всеми силами. Корежат и давят, используют махровые лагерные методы.
Самое страшное, что у меня нет переписки и связи с внешним миром. Я политзэк, поэтому письма, которые я через день пишу матери, сыну, жене, друзьям за стены тюрьмы не пропускают. Они не выходят из СИЗО; думаю, что местный политрук старательно подшивает их к моему делу. Что он собирается там против меня накопать — понятно.
Само собой, письма, которые с воли присылают мне, тоже не доходят. Не то чтобы их цензурировали, одни пропускали, другие нет. Не пропускают вообще. Хоть и читают. А книги просто не передают.
Новости по теме: Лукашенко готовит общественность к дубинкам
Хотел начать сам что-нибудь писать — нельзя! К тому же каждое написанное слово моего дневника читается и копируется.
Один раз после встречи с адвокатом, после попытки передать письмо матери и жене, завели в комнату, раздели полностью, догола, и обыскивали с пристрастием — не спрятал ли я где-нибудь клочок бумажки. Потом посадили в «стакан» — это бетонный карцер метр на метр, — пока, похоже, обыскивали мою камеру.
Поверьте, «стакан» по сравнению с тотальным информационным вакуумом — это ерунда. Зато для духовного окормления в камеру притащили телевизор. Конечно, доступны только три главных белорусских канала, где идут особые душеспасительные белорусские программы — наверное, надеются вымыть мозг пропагандой про надои и уборку зерновых.
Душ раз в неделю, по средам. Туалет в камере — у всех на виду. Солженицын из гроба помахал рукой и перевернулся на другой бок.
Каждый день заставляют бриться. Устав. Если не бреешься — угрожают карцером (это почти как «стакан», но есть табуретка, лежать негде). Отращивать бороду — это определенная степень свободы. Не положено! Все должны быть одинаковые. Бритва тупая, лосьонов никаких нет и вода ледяная. После первого же бритья на лице пошло воспаление. На следующий день заставляют бриться опять, хотя ничего не отросло! Раздражение усиливается. Вызвал врача — тот сказал, что «воспаление видит, но сделать ничего не может», мол, не положено не бриться. Устав!
Лечь на кровать днем нельзя — за это тоже выговор и карцер гарантированы. Зато после 22:00 — отбой. Думаете, отбой — это легли и уснули? Отбой — это только выключили музыку, советско-патриотическую, которая с шести утра гремит со двора. Свет в камере горит непрерывно, 24 часа в сутки. Нары короткие, железные и настолько неудобные, что на них невозможно уснуть. Ноги отекают, вытянуть их не выходит. Поэтому выспаться нереально: больно и светло. И постоянный лязг железных замков и дверей. Всегда. 24 часа в сутки. В 2020 году это можно и нужно расценивать как пытки. Пытки за свободу слова, за неправильные взгляды и статьи о выборах президента.
Несвободные белорусы, надеюсь, у вас там, на воле, все же лучше, чем здесь. Хотя разница с каждым днем все меньше, если правдивы те слухи, которые доходят с воли, те невыносимые условия, в которых нахожусь я — это ничто по сравнению с тем, когда молодежь, подростков, девушек избивают палками, что на них живого места не остается. И черт знает, какие им, как и мне, светят сроки. Тем не менее, не теряю надежду на свободу, для нас всех. Она будет. Рано или поздно. Осталось лишь найти эту проклятую машину времени и вернуться назад в XXI век.
На всякий случай официально заявляю: мыслей о самоубийстве не имею. Надеюсь, быть полностью оправданным, выйти на свободу, и продолжить жить свободной честной жизнью, как жил всегда.
С уважением и любовью, Временно застрявший в Белорусской ССР, свободный политзэк Виталий Шкляров».
Шкляров — 44-летний уроженец Гомеля. Он позиционирует себя «американским, немецким и российским политконсультантом, который ранее привлекался к работе в избирательных штабах Барака Обамы, Берни Сандерса, Ангелы Меркель и Ксении Собчак. 29 июля Шклярова задержали представители силовых органов Беларуси в Гомеле по приезду из США. Ему предъявили уголовное обвинение «в организации или активное участие в групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок». По мнению его адвоката, следствие пытается привязать выступления Шклярова в медиа к делу блогера Сергея Тихановского. Правозащитный центр «Весна» Беларуси внес поликонсультанта в список политзаключённых.
Ранее адвокат задержанного в Беларуси политтехнолога Шклярова рассказал об издевательствах в СИЗО.
